Вы никогда не задумывались, какое это странное понятие – любовь? Она бывает обжигающей, которая опьяняет и при этом окончательно сносит огненно – красную шевелюру. Конечно, её жар не только уносит в самые отдаленные уголки Преисподней, но и больно опаляют душу, безжалостно обнажая нервы. Готовы ли Вы к такому? Готовы ли Вы сойти с ума от страсти к безжалостному демону – дворецкому?
Тишина. Тишина ночного Лондона всегда умиротворяла Грэлля. Тихие улочки на окраине, к которым крепко прицепился столь отвратительный запах человеческих испражнений, унылый свет грязных фонарей. Этот болезненно – мутный свет бросал чудаковатые отблески на брусчатку под ногами, стены домов. Жнец не любил менять свой маршрут. Вот уже несколько лет он неспешно прогуливался по столице в поисках собственного «я». О чем он думал? Трудно было сказать. Обо всем? Слишком банально. Да и не такая большая у Сатклифа черепная коробка, чтобы вмещать в себя тревоги и проблемы всего земного шара, да и всех жнецов в придачу.  Устал я за сегодня, устал… Небрежно держа в руке свое оружие – бензопилу, Грэлль прислонился спиной к холодной стене и уставился на звездное небо. Легкий ветерок приятно защекотал ухоженное, чем-то похожее на женское, лицо молодого мужчины.
- Чем была наполнена моя жизнь до встречи с ним? Ничем! Она была пуста! Но сейчас, кроме мук я ничего не испытываю. Одни муки. А этому мальчишке, графу, все готовое на блюдечке с голубой каемочкой. Где справедливость? Где, я спрашиваю? – такие монологи были привычными для Сатклифа, единственными его слушателя были небо, звезды, иногда луна и бомжи, которые с недоумение глядели на неопознанный красный объект, - Чтобы я не делал – он остается холодным ко мне. Будто я этого заслужил. Даже его господина и зубчиком пилы не тронул!
Жнец – прирожденная актриса. А значит, зрительный зал не должен видеть его слез или разочарований. Даже при юном графе Фантомхайве Грэлль держался по своим мерками прилично, уделяя внимание только демону. Он перевернул всю его жизнь с ног на голову, навсегда закрыв дрогу к прошлому образу жизни. Несправедливо. Мужчина со вздохом взял в руки пилу и быстрым шагом направился в лабиринты города, надеясь, что его хоть там могут оставить наедине со своими мыслями
Будучи в глубокой задумчивости, Сатклиф не разбирал дороги. Его, несомненно, стройные (!) ножки, обутые в высокие сапоги, который только подчеркивали эту особенность жнеца, всегда были предметом гордости молодого человека. Женщины ведь должны подчеркивать свои выгодные части, не правда ли?  Но что-то мы увлеклись описанием внешности жнеца. В итоге, Грэлль вышел из сумрака. Мост? Красноволосый удивленно огляделся. Именно мост. Как же здесь романтично! Грэлль подошел к воде и неопределенно сделал жест рукой. Все де, жизнь уметь преподносить сюрпризы. Так почему и мне не может повести?

Довольно улыбаясь, Грэлль подставил лицо холодному и отчужденному лунному свету. Луна прекрасна, в отличие от солнца. Эта невыносимо яркая звезда только скрывает истинную суть вещей, украшая их блеском. Луна же показывает их истинное естество. Жнец перевел взгляд на свою тень. Каков же я тогда? В нечетком силуэте легко угадывались роскошные развивающиеся волосы, края красного плаща и пила. Так вот из чего состоит моя жизнь – красота, шарм и смерть. Неплохое сочетание. Люди назвали бы его даже поэтичным.
На каждый из этих трех аспектов Сатклиф имел свое собственное мнение. Когда-то давно он в каком-то городе услышал от мудрого светского льва – нет ничего важнее, чем молодость. Как же люди ничтожны в этом вопросе. Они беспечны в юные годы, наслаждаются своей свежестью и красотой, потом неожиданно для себя стареют и бегут, ох, к кому только не бегут, чтобы хоть на мгновение вернуть то золотое время. К счастью, мне это не грозит. Я прекрасен и время уже не властно надо мной. Грэлль запрокинул голову назад и по всей округе раздался слишком громкий, колючий смех. Неожиданно резкий звук спугнул мирно спящих птиц, они с криком слетели со своих мест. Красноволосый сделал пару шагов по периллу моста, время, от времени заглядывая по ту сторону – в воду. Эта ночь, впрочем, как и каждая в Лондоне, весьма поэтична. Вот в данный момент я стою на тонкой грани между жизнью и смертью. Стоит сделать только один шаг – и все,… Весело хохотнув, жнец наклонился, вглядываясь в едва колеблющийся омут Темзы. Из воды на него смотрело его собственное отражение, периодически вздрагивающее от накатов волн. Она тоже была невыносимо глупа. И также как и я любила красный цвет. Но, что поделать, ей было далеко от меня. Далеко до совершенства. Всего лишь земная женщина, приближенная к идеалу. Грэлль взял в руку подол свое все-таки любимого алого плаща и поднес его к губам. Для мужчины он всегда будет пахнуть его Мадам, даже после того, как эта несчастная деталь гардероба побывала, чуть ли не во всех лужах столицы Англии. А ведь в нашу последнюю ночь, ты тоже как застенчиво завернулась в него, пока я был слишком занят своим красивым обнажением. Казалось, стоило только закрыть глаза и ты снова в том воспоминании – и крики, и стоны, и изгибы её изящного тела – все перед глазами. Сатклифа передернуло. Откуда такая сентиментальность? С отвращением жнец выпустил из тонких рук плащ. В тот момент он был готов выбросить его в реку, растоптать и сжечь. Только не чувствовать эту боль стыда и раскаяния! Сатклиф запустил пальцы в волосы и тихо застонал. Да, иногда старые раны дают о себе знать. В такие поэтические лунные ночи.
За спиной раздались чьи-то тихие шаги. Нет, люди, тем более глубокой ночью, не умеет так элегантно ходить. Уильям? Грэлль не оборачивался, лишь, подобно летучей мыши, завернулся в плащ и закрыл глаза. Пара секунд молчания. Нет, начальник никогда не умел так долго молчать. Почему я до сих пор не слышу тираду в свой адрес о том, какой я бестолковый жнец? Мужчина все равно не хотел поворачиваться к незваному гостю. Может сам уйдет. Нет, слишком близко ко мне. Ничего. Сейчас точно перестанет мне тут надоедать. Рука Сатклифа медленно и осторожно потянулась к пиле, уверенно сжав рукоять оружия. Грэлль резко развернулся, занеся оружие убийства над головой. Себастьян?... С противным грохотом пила упала на брусчатку под ноги демону. Жнец безвольно опустил руки и вздохнул, ему нужно было время, чтобы переварить последние несколько мгновений. Когда красноволосый все-таки посмотрел на дворецкого, в его взгляде явно читались апатия и даже раздражение.
Смотри не упади
Эта фраза совсем сбила Грэлля с толку. Будто на автопилоте, молодой человек слез с перилла моста и сел на землю, прижав к себе колени. Он что, издевается? Издевается, ещё как! Подкрался, так ещё и надсмехается. Сатклиф усмехнулся, прижав к себе свое оружие.
- Себастьянчик, а ты-то что тут делаешь ночью? Неужели юный граф где-то рядом? Джека – Потрошителя он уже поймал, - покачал головой жнец, - Уж, прости, не ожидал тебя здесь увидеть. А прыгать я никак не собирался. Сам понимаешь. Сушиться потом.
Немного придя в себя, Сатклиф поднялся и прислонился спиной к мосту, держа определенное расстояние между ним и Себастьяном.